Давеча сижу на каменной полусфере между выходом из станции метро "Юго-Западная" и McDonald's, курю облегченные Lucky Strike, читаю Бёрджесса и думаю - а чего это я весь такой манерно-вычурный? Что за пафос вообще?! А потом вспоминаю - я ж в Москве! Уже часов двенадцать как. И тут подходит ко мне нищий и говорит: "Простите, а вы, случайно, не из Питера?". После моего "неееет" просит подкинуть мелочевки. Видимо, с пафосом я что-то перебрал. Протягиваю дяде двадцать рублей. Я. Выходец из прифронтового Донбасса. Московскому нищему. Куда же Воронов без сюрреализма!
Да, волею своих стремлений увидеть близких моему сердцу людей, мимоходом занесли меня дороги в белокаменный Третий Рим. Правда, моей ошибкой было то, что до этого я побывал уже в Санкт-Петербурге. А после Города трех революций, отпрыск Юрия Долгорукого (по наиболее распространенной версии) - мне показался несколько тусклым, претенциозным и погруженным в себя. Ну, как тут не процитировать отрывок из "Анны Карениной": "В Москве он так опускался, что в самом деле, если бы пожить там долго, дошел бы, чего доброго, и до спасения души; в Петербурге же он чувствовал себя опять порядочным человеком". Не сошлись мы характерами с Первопрестольной - ни она меня не приняла, ни я особо не проникся ее столичной статусностью. Почти сутки мы говорили с ней, но она была слишком занята своими миллионами, чтобы слушать одиночку из Донбасса. Но этого, видимо, мало для спасения души. Ладно, вначале о пути...
Горловка. "Сталинский универсам". 07:00. Комфортабельный автобус на 50 мест, из которых заняты всего 14. Три часа пути через Дебальцево и Красный Луч и вот мы уже на пограничном КПП "Должанский". Ссора нашего водителя с луганскими перевозчиками, пытающимися протиснуться вперед очереди. Жара. Сигарета за сигаретой. В общем, спустя три с половиной часа мы уже на российском МАПП "Новошахтинск". Быстро проходим проверку и в путь. Прибыли в Москву на автостанцию "Новоясеневская" в 05:30 следующего дня. Стоимость проезда? 1800 рублей с человека, без багажа. В принципе, ехали быстро. Остановки в пути через каждые 3-4 часа.
И вот она.... Утренняя, промозглая, почти безлюдная, в модных многоэтажных новостройках - некогда купеческая столица Российской империи и монументальный советский голем, в прошлом ужасавший своим могуществом страны Запада. Я огляделся, отказался от "Слыш, уважаемый, такси до центра. Недорого", закурил контрабандный Dontabak за 26 рублей и поплелся к только-только открывающемуся метро.
Как я увидел Москву, вкратце? Эскалатор, переходы, люди, переходы, эскалатор, выход в город, циклопические громадины админзданий, машины, стекло, штукатуры, места для курения, кофе, вход в метро, переходы... Максим Горький очень точно описывает мое восприятие центра Белокаменной в "Жизни Клима Самгина": "Москва не вызывала восхищения; для его глаз город был похож на чудовищный пряник, пестро раскрашенный, припудренный опаловой пылью и рыхлый".
Этот город чрезвычайно противоречивый. Одновременно манящий, и выталкивающий тебя из себя. Словно прекрасная волшебная шкатулка, которую создал какой-то неведомый маг, чтобы она ловила души тех, кто ищет Небо (причем совершенно разное - с алмазами, с Бентли, с однокомнатной квартирой, с рок-клубами, с поступлением в институт, со спасением души и т.д.). Но сейчас в ней столько этих душ, что она хоть и продолжает притягивать новые, но уже не может вместить их все. Нет, это один из тех городов, где я не хотел бы жить. Погруженные в себя люди, несущие бремя забот столь же монументальных, как жилой дом на Котельнической набережной. И жить, вроде, можно, но слишком как-то далеко от простых смертных забот.
Ровные улицы в центре, где не видно ливневок (то ли их хитро спрятали, то ли с широкой руки закатали для идеальности). Невероятно дорогие ресторанчики, где на твои порванные кеды смотрят с пристрастием, не понимая - это новый виток столичного хипстерства, либо просто провинциальное нищебродство. Прожившие пару-тройку лет и сидящие на двух кредитах "приезжие москвичи", неспособные купить даже дешевый кофе, но видящие в приезжих "сэло". Кстати, как я понял из разговоров, Москва - это жизнь в долг. И если это не кредиты на авто/квартира/отдых, то существование мелкого займа "до получки". И дела, дела, дела... Люди куда-то бегут, что-то редуцированно тараторят по мобильным, мчатся по эскалаторам и почти не читают в метро. Лично я видел гораздо меньше метрочитателей, чем в Ленинграде.
Красная площадь. Кремль. Был почти со всех боков. Но как писал Венечка Ерофеев: "Все говорят: Кремль, Кремль. Ото всех я слышал про него, а сам ни разу не видел. Сколько раз уже (тысячу раз), напившись, или с похмелюги, проходил по Москве с севера на юг, с запада на восток, из конца в конец и как попало — и ни разу не видел Кремля". И я тоже. Я не увидел того Кремля и Храма Василия Блаженного, который застыл в моем рассудке телевизором, навечно впечатавшись еще со страниц советского букваря. Я видел ограждения, туристических полицейских, лавки с сувенирами, брусчатку, дерево с отдыхающими, но... символ не ожил. Быть может, помешал играющий в наушниках Егор Летов, а, может, навык смотреть на мир не через навязанные образы. "Во всей земле, от самой Москвы и до самых Петушков, нет ничего такого, что было бы для меня слишком многим", - как сказал бы все тот же Венечка.
Был Арбат. Был Храм Христа Спасителя. Была Тверская. Были Ленинградский-Ярославский-Казанский вокзал. Крымский мост. Набережная Москвы-реки. Манежная площадь (бесплатный, о! чудо!, туалет). Воздвиженка. Западные новостройные районы с отвратительным кофе. Были... было много чего, что потом вспомнят мне мои потрескавшиеся кеды.
Но вот что было на самом деле, так это - Патриаршие. Место, которое меня действительно пронзило. Можно сказать, что с этого района я и начал свое путешествие по Москве. Здесь было уютно, спокойно и даже как-то по-домашнему. Эти места больше напомнили мне Питер или даже старый булгаковский Киев (с которым у меня связаны одни из лучших впечатлений юношества). Именно тут Город перестал давить. Среди этих лебедей и простеньких лавочек пыльный донбасский бродяга Егор Воронов выдохнул, сказав шепотом: "Ну, здравствуй, Великий Город. И ты бываешь уютным". С незнакомцами не говорил, но ведь я и сам был здесь незнакомцем. С полуприкрытыми глазами, в черном платке, читающем пляшущие рифмами строчки...
На Манежной площади встретил "Сталина", обратившегося ко мне первым: "Что расскажешь?". Я не растерялся и ответил: "Привет вам из Донбасса". Он улыбнулся и оказалось, что сам он родом из Амвросиевки (еще Сталинской области). А рядом с ним - девушка в наряде фрейлины.... родом из Дзержинска. Уехала два года назад, после того, как местный исполком из "Градов" "освободили" бойцы ВСУ. А была она одним из заместителей дзержинского мэра и членом Партии регионов. Судьба.
Был Человек, который подарил мне собственноручно выкопанный серебряный советский полтинник 1924 года. В знак уважения и близких идеологических воззрений. Человек, который живет в Москве и понимает ее так, как я вряд ли смогу когда-то увидеть. Был Человек, поддерживающий Донбасс, хоть и любящий Украину. Человек, показавший недостатки Москвы, но всем сердцем любящий свой "деревянный Третий Рим". Были люди, которые называли меня "хохлом". Были люди, пожимавшие руку со слезами на глазах, когда слышали, что из Донбасса. Были перевернутые вверх ногами. Были обманутые, потерянные, блаженные и лукавцы. Были люди и Человеки. Я видел настоящий Вавилон, с еще бьющимся живым сердцем...
Сюда я вернулся спустя четыре дня. Чтобы побыть здесь в одиночестве. Просто посмотреть Москве в ее глаза, без посторонних линз. Тверской бульвар. Это было прекрасное место и прекрасная прогулка в Тишине. Второй район, который пришелся мне по душе. И... Воробьевы горы - последнее место, которое я видел, уезжая из Москвы. Вид, открывающийся оттуда на этого белокаменно-стеклобетонно-кирпичного атланта... Это как вдох перед долгим поцелуем с крепко сжатыми ладонями друг друга. А потом в метро выдох и... понимаешь - нет, все-таки не твой город. Сколь бы страстным не был последний поцелуй.
Write a comment